— Я всё не могу понять, Гешу, вы на самом деле идиот или прикидываетесь таковым, потому что вам это почему-либо выгодно?
Гиш Гешу, фальшивый глава приказной службы городка лесорубов Тёс, стоял как изваяние, опустив глаза. Плащ на нем был наглухо застегнут, и даже роскошный камень его перстня перестал светиться, затаился и выглядел скромным, недорогим самоцветом.
На Гешу испытующим взором смотрел очень красивый молодой человек, вольготно устроившийся на изящной софе с бокалом густого, почти черного вина.
— Мы держим пеленгаторы в двенадцати звездных системах несколько местных лет. Занимаемся бог знает чем в ожидании настоящего Беглеца. Империя цантаранцев пала к нашим ногам, как перезревший плод, шуары выстраиваются в очередь на целование моих сапог. И так далее… Но всё это шелуха и мелкая рябь на ткани Пространства по сравнению с явлением Беглеца.
И вот он наконец возникает в сфере нашего внимания — да еще какой! Неинициированный, невинный, как младенец. Клад просто, а не Беглец. И что же делает почтенный Гешу? Первым делом он отдает приказ на примитивный силовой захват. Причем посылает на исполнение каких-то дремучих воровских дуболомов, которых смогла спугнуть глупая девчонка!
Далее многомудрый Гешу затевает какую-то дурацкую интригу с заложниками. Которых у него тут же вульгарно отбивают. И кто? Полоумный старик, неоперившийся мальчишка и снова эта мелкая девчонка.
— Моя вина, благородный Дюк, — поклонился Гиш Гешу и снова застыл, словно камень.
— Вы какие-нибудь другие слова вообще знаете? Только и слышу по десять раз на дню «моя вина, моя вина»… Зачем потащили в приказ кузнеца с дочкой? Зачем вовлекаете в дело все больше ненужных свидетелей? Намял он вашим головорезам бока? И поделом! Жалко, что вам лично не попало — может быть, это взбодрило бы ваш ум, который я до сих пор считал незаурядным…
Благородный Дюк Морини выпрямился на софе и совершил глоток из своего бокала. Сегодня он решил не обременять себя бритьем, и щеки его покрылись густой тенью короткой щетины, которая так волнует дам определенного склада.
Дюк был красив аристократической, изысканной красотой. Его длинные, черные, как Вороново крыло, волосы остались сегодня небрежно стянутыми в косицу. С утра он накинул на себя белоснежную атласную рубашку с кружевным воротом, свободно распавшимся на груди. Не вызывая камердинера, нашел на ближайшем стуле первые попавшиеся штаны, облачился в них, лениво посмотрел на свои голые ступни и остался босиком. В зеркало смотреть тоже не стал, потому что знал — вчера цирюльник тщательно поработал с его усами и короткой бородкой, подровнял концы длинных волос и выщипал лишнее из носа.
Мастер Мот был забавен. Цирюльника Дюк заприметил в Порте Нимф — там он обслуживал местное дворянство, был прислан к новому столичному наместнику в услужение и пришелся тому по душе. С тех пор Дюк возил Мота с собой.
Вчера мастер, уже, казалось бы, закончив свой визит, вдруг вернулся от двери и заявил:
— Мой господин! Дозвольте еще буквально три волоска — ваш правый ус меня беспокоит. Природа поистине одарила вас благородной растительностью на лице, но этот мятежный правый ус!
Дюк смиренно согласился потерпеть манипуляция цирюльника еще минуту. Тот подступил к лицу господина с какими-то тонюсенькими щеточками и ножничками и бережно принялся возиться с одному ему понятной проблемой. Молчать во время работы, как и многие свои коллеги, мастер Мот органически не мог и потому почтеннейше болтал:
— Такому высокому лорду, как вы, мой господин, пристала безупречность в облике. Да осенит Ворон ваши дни неувядающей славой! Однако осмелюсь заметить, что слава приходит к мужам не только великим в делах, но и искушенным в изящных мелочах… Опять же дамы… Красавицы Акраима очень чувствительны к благородным тонкостям красоты, как мы ее понимаем… Чувство прекрасного чрезвычайно развито в наших прелестницах, и, как вы, наверное, могли заметить, позволяет им возводить древнее искусство любви в разряд высокой поэзии!
— Дамы Акраима, — вдруг усмехнулся дюк, — за три-четыре дополнительных барыша будут со мной любезны, даже если я явлюсь перед ними вовсе без головы.
— Умоляю, мой господин, не улыбайтесь одну минуточку. Ваш ус убегает от меня!..
Задумавшийся Дюк Морини вспомнил, что Гешу все еще стоит перед ним в скорбном молчании, сделал добрый глоток вина и продолжил:
— Как бы я хотел иметь… не скажу — друга, но хотя бы одного верного и понимающего соратника, сознающего все величие нашего замысла! Ведь я рассчитывал на вас в этом смысле! Я следил за вашими успехами долгие годы, постепенно приближал вас к себе, сосредоточил в ваших руках весомую власть и особые полномочия. Но вы меня начинаете разочаровывать. За каким дьяволом ваши бандиты подстрелили мальчишку, вы можете объяснить?
— Виновные больше не представляют собой проблемы, мой господин. К моему глубочайшему сожалению, сопровождение плотов было поручено не тем людям. Осмелюсь заметить, мы столкнулись с классическим эксцессом исполнителя. Группа сопровождения явила преступную самодеятельность, вероятно вообразив себе, что будет вознаграждена за инициативу…
— Ц-ц-ц, — услышал Морини над правым ухом и, оторопев, уставился на застывшего рядом в полупоклоне цирюльника. Про Мота Дюк уже успел запамятовать.
— Прелестный мой господин! Сам мастер Цвейст, упокой Ворон его душу, не мог справиться с королевскими усами, когда Его Величество изволили разговаривать. Куда уж вашему недостойному слуге! Я в отчаянии! Этот ваш вольнодумный ус…
Дюк нахмурился и махнул рукой в сторону двери:
— Позже, мастер. Ваше искусство должно уступить государственным делам. Мот наконец сообразил, что хозяин не в духе, споро сгреб в охапку инструменты и на цыпочках выбежал.
— Из вашего вчерашнего сообщения я понял, что Беглец ранен не слишком серьезно? — глаза Дюка Морини сузились, их взгляд буквально воткнулся в переносицу Гешу. Тот, тщательно подбирая слова, проговорил:
— Из донесения наблюдателя ясно, что стрела прошила левый бок. Однако, он уверяет, что достаточно далеко от сердца и легких. Далее… Как вам известно, в группе Беглеца командует пресловутый Доктор Хтоний, который считается искусным и опытнейшим врачевателем. Два этих факта позволяют нам полагать, что Беглец не пострадал фатально.
— Где они сейчас?
— Исполнители (которые, позволю себе напомнить, уже наказаны) не смогли достаточно быстро переправиться через реку. Интересующая нас группа напротив сумела это сделать очень скоро и скрылась в лесу. Мы примерно представляем по какой местности они продвигаются. И аккуратно стягиваем вокруг них «мешок» с трех сторон, оставляя проход на Акраим.
Как вы и предрекали, мой господин, они направляются в столицу. Думаю, их появление в городе — вопрос одной недели.
Дюк Морини поставил недопитый бокал на пузатый комод, подпиравший софу с одного бока, сцепил руки в замок и с расстановкой произнес:
— Теперь слушайте внимательно Гешу, и не дай вам Ворон или другой местный бог напортачить еще раз!
Группу Беглеца вести тихо — носа не показывать! Изгойскую сволочь из сопровождения убрать, всех до одного. Оставить только отборных стражей — не из местных. В Акраиме — установить наблюдение. Не приближаться. Докладывать мне два раза в день.
Пусть успокоятся и посчитают, что мы их упустили. Пусть Беглец восстановит здоровье — оно, как вы понимаете, скоро понадобится… не столько ему, сколько нам.
Параллельно готовьте лучшие отряды к возможному Переходу. Технарей гоняйте и в хвост, и в гриву! Вся аппаратура должна работать, как часы. Проверьте арсеналы, проведите выборочные стрельбы, но так, чтобы местные не видели, и не приняли вас за богов…
Я всё еще рассчитываю на вас, Гешу. И надеюсь, с этого момента вы перестанете делать глупые ошибки.
Гешу снова поклонился.
— Идите, Страж! Следующий доклад — сегодня вечером…
Глава личной тайной службы благородного Дюка Морини немедленно удалился, не произнеся ни слова. А красивый молодой человек принялся рассеянно прохаживаться по роскошно обставленной комнате, которая располагалась в третьем этаже дома, принадлежавшего одному из вельмож его величества короля Улафа.
Попетляв по помещению, он наткнулся на гигантский письменный стол, стоявший у окна и обнаружил на нем небрежно брошенный отчет Гиша Гешу о последних событиях. Дюк присел и начал лениво перелистывать страницы, исписанные прямым, квадратным почерком. Через минуту его лицо приобрело сосредоточенность и живость — Морини взялся читать подряд и всерьез.
Довольно скоро он пробежал глазами всю рукопись, вернулся к паре-тройке страниц, обратился снова к началу. А затем отложил отчет, решительно встал, подошел к ленте с кистями, свисавшей с потолка у огромной двуспальной кровати, занимавшей треть комнаты, и позвонил.
Дверь приоткрылась и невидимый слуга тихо произнес:
— К вашим услугам, сир?
— Вызовите ко мне еще раз господина Первого Стража.
Дюк уселся на софу и принялся дергать себя за бородку. Но ждать пришлось недолго — видимо, Гешу еще не успел покинуть дом. Он вошел с тем же каменным лицом, что и прежде, коротко поклонился и негромко спросил:
— Мой господин?
— Я прочел ваш письменный отчет. Жаль, что вы не сообщили мне подробности раньше. Исходя из того, что я узнал, считаю нужным предпринять следующее…
О дочери кузнеца горожане в один голос говорят: «колдунья». В каком роде «колдунья»? Как выражается? Проясните это. Далее — история воспитанницы Доктора Хтония меня крайне интересует. Возможно, мы имеем дело с самым натуральным пирокинезом. Найдите и опросите всех, кто знает, откуда в… Тёсе, кажется? …откуда там взялась эта девчонка, при каких обстоятельствах была найдена, как попала к старику?
Далее сам Доктор… Поднимите архивы в столице и во всех крупных городах королевства, где есть ваши специалисты. Ищите все, что связано с этим человеком. Живые свидетели и их показания меня тоже интересуют…
Понимаю, что работа большая, но настаиваю, чтобы вы выполнили ее максимально быстро. Из вашего отчета следует, что Беглец будто притягивает к себе других… другие феномены. Мы должны знать, кто есть кто. Если упустим время, эта странная компания может войти в силу. Как следствие — столкнемся с ненужными нам трудностями. Вы понимаете меня? — Дюк снова уселся на софу и испытующе уставился на Первого Стража.
Гин Гешу наконец подал голос:
— Да, сир, Благородный Дюк. Всё будет исполнено.
— Теперь идите. Сегодня я вас больше не беспокою. Когда Страж вышел, молодой человек нашарил на комоде бутылку с вином, пополнил бокал, откинулся на спинку софы и глубоко задумался. В комнате постепенно темнело — день клонился к вечеру.
