1.
Первое требование об эвтаназии Илья выдвинул через год и две недели после того, как проснулся бессмертным. И они сразу же прислали мозгоправа.
Нет, требование было официально зарегистрировано в Системе без проблем. Илья получил предупреждение о том, что второе требование он может выдвинуть не ранее, чем через три месяца после первого, а финальное — не ранее, чем через два месяца после второго.
Система вынудила Илью пройти муторное «Подтверждение личности особой значимости», во время которого пришлось ответить на полторы сотни контрольных вопросов. Затем, в соответствии с законодательством, была произведена сложная проверка факта выдвижения требования — понадобилось три раза подряд вручную и безошибочно вводить присылаемые Системой двадцатизначные коды, состоявшие из хаотичного набора цифр, букв в разных регистрах и символов, которые сходу на клавиатуре и не найдешь.
А на следующий день явилась психиатр. То есть, конечно, сначала была 3D-визуалка с предупреждением, потом запрос об удобном времени визита, и только вечером, когда Илья решил, что на сегодня хватит пилить сценарий, и отложил его в сторону, психолог-психиатр II класса Маруша Савва позвонила в дверь.
«Аватар или бессмертная?» — подумал он, глядя на безупречно выглядевшую и очень уверенную в себе женщину лет двадцати семи, стоявшую у порога.
— Бессмертная уже одиннадцать лет. Здравствуйте, Илья Сергеевич, — хорошо поставленным голосом начала знакомство Маруша, — Позволите войти?
Илья неловким жестом показал, что гостья, конечно, может и войти, и, вообще, садиться и всячески располагаться. Он с большим опозданием брякнул «добрый вечер» и, наконец, с раздражением подумал, что психиатр ему вдруг понравилась, а это очень не к месту, и что лучше бы прислали какого-нибудь благообразного пожилого доктора-мужчину.
Они устроились в гостиной, в креслах, друг против друга. Маруша отказалась от диги-сока и диги-чая, сразу же взяв быка за рога:
— Илья Сергеевич, и меня, и Систему чрезвычайно интересует, почему вы выдвинули требование об эвтаназии?
— Если коротко, я не чувствую в себе души.
Психиатр понимающе улыбнулась:
— Это очень распространенное расстройство, которое диагностируется в среднем у четырнадцати процентов бессмертных-новичков. Оно прекрасно купируется, при этом пациенту не нужно предпринимать никаких усилий. В вашем договоре предусмотрен такой случай, он уже признан Системой страховым. Страховка оплачена вами на восемь лет вперед, поэтому нам ничто не мешает поработать над вашим самочувствием. Вы позволите задать вам несколько вопросов?
— А разве я не должен сначала дать подтверждение согласия на лечение хотя бы сайн-жестом? — удивился Илья.
— Нет. Сайн-жест понадобился бы только в том случае, если бы вы твердо решили отказаться от лечения и выгнать меня за порог. Но мы, кажется, уже двинулись позитивной колеей… — психиатр изящно развела ладони в стороны, и ее улыбка стала прямо-таки чарующей, — Я была бы рада, если бы мы продолжили это движение.
— Ну, спрашивайте, — Илья постарался внушить себе, что он не должен интересоваться этой женщиной. И что, по большому счету, ему нужно просто вытерпеть все эти дурацкие разговоры, если он хочет получить от Системы одобрение эвтаназии.
— Вы перешли в статус бессмертного довольно рано, в сорок четыре года. Что случилось?
— Убило током от аккумулятора электроцикла, — невольно усмехнулся Илья, — Где-то расплавилась изоляция, пробило на корпус. Я пожадничал устанавливать в гараже периметр мониторинга. Рядом никого не было, жил один…
— Понятно, — Маруша кивнула, совершенно не удивившись, — У меня история столь же глупая — застрелил полицейский.
— Как это? — поднял брови Илья.
— Понятия не имею. Проснулась, в пост-мортем досье прочла, что попала в зону преследования террориста из Антицифры. Какой-то молодой парень взорвал дата-центр с периферийными серверами Системы и уходил по оживленным улицам. Видимо, хорошо уходил, раз полиция решила стрелять. Кроме меня погиб еще один гражданский, девять раненых. В моем случае пуля слишком сильно разворотила мозг. Спасти было нельзя… Но давайте о вас. Почему вы жили один?
Илья сделал жест требования предмета и послал мыслеобраз. Перед ним появился столик, а на нем — пепельница, уже обрезанная сигарилла и открытая бутылка портера.
— Не против — я покурю?
Психиатр приглашающе махнула рукой:
— В Цифре запах табачного дыма мне даже нравится.
Илья приказал сигарилле зажечься и глотнул из бутылки:
— Жена ушла, когда мне было тридцать семь, после шести лет брака. Официальная причина — «несовпадение мировоззрений». Детей не было. Поэтому жил один.
— А настоящая причина развода?
Снова накатило раздражение, и Илья брякнул:
— Вы же читали мое досье, зачем притворяться?
— Мне нужно понимать, как всё выглядело с вашей точки зрения, — Маруша сцепила руки в замок и прямо посмотрела пациенту в глаза.
Илья подавил неудовольствие, затянулся и отвел взгляд в сторону:
— Причина — ревность Ольги к… как бы это сказать? К моей работе? К ее специфике?.. Семейный консультант не справился. Жена заявила, что больше этого терпеть не желает. Хотя… — Илья кривовато улыбнулся, — Мои высокие гонорары она терпела. И тратила с удовольствием. Даже с каким-то рвением…
2.
— Оля, ну это же просто сценарии. Это буквы. Ты же имеешь доступ к моим файлам, читаешь, что хочешь… Ведь это только буквы и больше ничего.
— Отлично устроился! Писатель, твою мать. Гигант мысли. А на самом деле ты трахаешься со всеми этими девками у себя в голове! И в офисе у вас VR-полигон для обкатки… скажешь, нет?
— Оля, я тебе сто раз объяснял — я не работаю с секс-мейкерами, я не работаю с визуализаторами, с ром-стори я тоже не работаю. Моя узкая область — преэротическая часть свидания, до первого прикосновения. И для меня как для сценариста оно же — последнее прикосновение!..
И вообще, когда мы познакомились, ты прекрасно знала, чем я занимаюсь. Когда ты выходила за меня замуж, я занимался тем же самым. Это моя работа, и она приносит очень хорошие деньги. Какого, спрашивается черта, ты меня третируешь теперь?
— Да ты рожу свою видел, когда ты пишешь свои кобелячьи писульки? Ты как будто торт жрешь! Хитрая рожа у тебя! И глазки масляные!..
— Слушай, мы уже сто раз об этом говорили. Ты же ходишь на консультации, ведь мы обратились специально…
— Да пошел он на… твой консультант! И ты вместе с ним! Я тебя разорю к чертовой матери, слышишь? Отсужу все, что можно и что нельзя!..
3.
Психиатр откинулась в кресле и задумчиво покивала:
— В целом понятно… Но насколько, по-вашему, ревность была оправдана?
— Ну, смотрите… Вот вы женщина, вам, наверное, легче представить себя на месте Ольги… Короче, специфика здесь такая. Бессмертные, особенно те, которые имели при жизни высокий социальный статус и вели, так сказать, гедонистический образ жизни, в новой своей ипостаси часто скучают. Вы-то уж точно знаете, что есть законодательные ограничения на произвольное повышение диги-эндорфинов, дофамина и тэ пэ.
С другой стороны допускаются высокие колебания псевдоэндогенных диги-медиаторов системы подкрепления, если они вызваны не прямым вмешательством в обмен веществ бессмертного, а происходят благодаря ситуации и реакции на нее психики.
Отсюда и возник рынок создания таких ситуаций в жизни обеспеченных бессмертных. Как вы понимаете, спрос породил предложение, и уже многие годы существует VR-индустрия романтических отношений. Оговорюсь, что ее нужно решительно отделять от порно-индустрии, хотя кое-где есть точки пересечения. Но Ромдрама — это все-таки нечто более высокое …
По сути, бессмертные могут увеличить у себя концентрацию известных вам нейромедиаторов только легально. То есть, законопослушные бессмертные, конечно… Самый как бы «легкий», но и самый дорогой путь — это реализовать ситуативно фантазии диги-людей, привлекая сложные робоаватары, армию сценаристов, дизайнеров, визуализаторов, психологов, сексологов и так далее.
Я как раз сценарист, то есть, бывший сценарист который отвечал за небольшой отрезок общения бессмертного и робоаватара в промежутке от начала любовной игры до непосредственно коитуса. Моей задачей было, если грубо — вызвать у клиента прилив диги-дофамина максимально возможной силы. При этом я должен был согласовывать каждый свой сценарий с предшествующей ром-стори, чтобы ситуативно поведение робоаватара было реалистично. Также следовало учитывать психологический портрет клиента, который, как правило, довольно схематичен, законодательство о допустимых степенях насилия в произведениях VR-культуры, законодательство о гендерном равенстве, авторском праве и многое… даже слишком многое другое.
Также всегда следовало быть готовым к тому, что одиночная ром-стори может прийтись бессмертному по душе и превратиться в сериал. А значит, создавая сценарий, каждый раз я должен был закладывать в него потенциальные ростки развития любовных игр: намеки, недоговоренности, дразнящие обещания и все такое прочее.
Я работал только для мужчин-бессмертных, поэтому сериалы составляли лишь около тридцати процентов заказов. Однако за них платили наиболее высокую ставку. И именно к работе над сериалами моя жена ревновала меня сильнее всего.
— А это правда, — вдруг подалась вперед Маруша, — Что в Ромдраме, кроме робоаватаров работают и реальные бессмертные?
— Правда, — кивнул Илья, допил бутылку портера и дал команду, чтобы появилась новая, — Однако это стоит настолько дорого, что пользоваться их услугами могут позволить себе очень немногие.
— И это при том, что бесплатные отношения в Системе доступны любому диги-человеку?
— В том-то и дело! — Илья повозился в кресле, устраиваясь поудобней, — Бесплатные отношения совершенно доступны, но многие ли готовы над своими отношениями… трудиться, что ли?
В Системе каждому безопасно. Все бессмертные оплатили вечное пребывание в диги-универсуме. В таких условиях отношения становятся необременительной игрой. И в этой игре большинство бессмертных ведет себя, мягко говоря, эгоистично.
Знаете, почему не слишком большой популярностью пользуются андроид-аватары, которые позволяют жить и иметь отношения в Риаллайфе?
Маруша отрицательно помотала головой:
— Я как-то не интересовалась последними работами по этой теме, я ведь тоже узкий специалист… И почему?
— Потому что, по крайней мере, для мужчин отношения с живым человеком подразумевают принятие на себя некоторой ответственности. А мужской, скажем так, инстинкт заботы, он… В общем, бессмертные обычно утрачивают его. По сути, психика диги-мэна не очень-то различает — живой перед ним человек, бессмертный или робоаватар. Знание о том, с кем ты имеешь дело, у бессмертного умозрительно. Некоторые гурманы действительно имеют более острую реакцию на отношения с другим бессмертным или живым, чем на ромдраму с робоаватаром, но их не слишком много. Это взыскательные клиенты, которые платят специалистам очень и очень хорошо.
— А в вашей практике были заказы на ромдраму с живым человеком?
Илья посмотрел на психиатра с недоумением:
— Это категорически запрещено законом, вы должны знать такие вещи!
— Не моя сфера, — спокойно ответила Маруша, — к тому же ходят всякие слухи. Любопытно было спросить у профессионала. Но вернемся к вашему браку. Ваша жена имела полный доступ к информации о вашей работе?
— Конечно, — Илья приказал появиться ломтику вяленой черной икры, откусил маленький кусочек, пожевал и запил портером, — Может быть, информацию как раз стоило бы дозировать или скрывать.
— Как она аргументировала свои претензии к вам?
— Какие аргументы? — удивился Илья, — Ревность при нынешнем социальном устройстве — в принципе иррациональное чувство. Даже с точки зрения эволюции органического человека. В основном все претензии Ольги выражались в виде бессвязных обвинений в многочисленных виртуальных изменах. «Что в голове — то и на самом деле!» Это наиболее четкая формулировка ее идей, которой мне удалось добиться.
— Жена не предлагала вам сменить работу?
— Конечно, предлагала. Например, перейти в приключенческий кластер. Ну, знаете там… VR игры с высоким вовлечением и опасностью вплоть до псевдосмерти. Но в этом случае мне пришлось бы начинать с нуля, стажером… А это конец налаженной жизни — невозможность выплачивать взносы за будущий андроид-аватар, невозможность часто догружать личную память в Систему, необходимость переезда в дешевый район. И пришлось бы надолго забыть о детях… — Илья рассеянно почесал лоб и влез в свое кресло с ногами.
— А вы хотели детей? — поинтересовалась психиатр.
— Я — да. Ольга не хотела.
— Она это как-то объясняла?
— Очень просто: «Я убежденная чайлдфри еще со школы, и менять убеждения не собираюсь», — Илья вдруг смутился и нехотя добавил: — Я полагал, что со временем, когда Оля «наестся» карьеры и вообще активной жизни, ее позиция смягчится…
К удивлению пациента гостья не стала углубляться в тему деторождения, а вернулась к его работе:
— Чем вы занимаетесь сейчас?
— Редактирую сценарии того же отдела, в котором когда-то их писал. Департамент реализма компании Jammdex Romdrama.
— Реализма?
— Да. Я всю жизнь занимался только реалистичными сценариями — никаких фэнтези, исторических реконструкций и прочей фантасмагории.
Маруша помолчала некоторое время, а потом продолжила опрос:
— Почему вы не пишете сценарии сейчас?
— Это очень просто. В Ромдраме сценарии пишут только органически живые авторы. А редактируют только бессмертные. Это негласное правило, которое появилось еще на заре создания индустрии.
Дело в том, что бессмертные пишут сценарии плохо. В отсутствии органического тела психика авторов, хоть и получает отличную телесную симуляцию в Системе, как-то неуловимо меняется. В сценариях бессмертных недостаточно подлинной страсти. Они не устраивают самих бессмертных.
С другой стороны, мы отлично редактируем сценарии органических авторов! — Заговорив о нюансах профессии, Илья даже оживился, быстро понял, что психиатр это отметила, но решил плюнуть и продолжить:
— Живые сценаристы привносят в ситуативные конструкции базис неподдельного чувства. Это ни с чем не спутаешь — чувство либо есть, либо его нет. Однако для бессмертных большинство сценариев недостаточно пикантны, потому что у наших клиентов порог чувствительности выше, чем у органических людей.
Получая сценарий, редактор занимается тем, что придает ему остроту, не прикасаясь к основе. Играют роль нюансы. Например, бессмертным нужна чуть большая раскованность их визави. Элемент риска, достаточный для живого мужчины, недостаточен для диги-мэна. Процент микродевиантного поведения актрисы также должен быть чуть выше. И так далее.
Поэтому каждую ситуацию в сценарии мы немного усиливаем, сохраняя, тем не менее, правдоподобие происходящего.
Психиатр снова понимающе покивала и сменила тему:
— Как вы перенесли переход в статус бессмертного?
— Да довольно легко…
4.
Илья понял, что перешел в цифровую жизнь очень быстро, секунд через десять после пробуждения. Открыв глаза, он привычно поднял голову с подушки, выпятил нижнюю губу, и посмотрел на свою грудь. На ней не было седых волос, и вообще, против обычного, оказалось мало шерсти. С живота исчез слой жира — на нем отчетливо просматривались «квадратики».
Уже зная что это означает, Илья бросил взгляд на левое предплечье — на нем должен был красоваться длинный белый шрам. Его он заработал в тридцать два года, излишне весело проведя время на футбольном матче. Тогда разгоряченные фанаты после сомнительного назначения пенальти в ворота… сейчас уж не вспомнишь, в чьи ворота — начали с корнем выворачивать пластиковые трибунные кресла и метать их в болельщиков противной команды. В общем, прилетело и Илье.
Так вот, шрама не было.
Но не внешние признаки доказывали, что Илья получил цифровое тело двадцатипятилетнего себя в полном соответствии с договором, а то что у него ничего не болело. То есть, совсем.
А ведь вчера они с Витькой Шонбергом приняли столько, что голова должна сейчас трещать со страшной силой, сердце — трепыхаться, а желудок рваться на волю. В туалет тоже не хотелось, значит…
«Я что, умудрился помереть с перепою?» — подумал Илья, и это его развеселило. Он легко поднялся и сел на кровати. С удовольствием вытянул вперед правую ногу. Нога была — кого надо нога… молодая и дерзкая.
Он потянулся, собираясь похрустеть костями, но хруста не вышло — тело двигалось словно любовно смазанный и тонко настроенный механизм. Прислушавшись к сердцебиению, Илья отметил, что сердце стучит спокойно и ровно.
«Имитация — супер», подумал он и собрался встать и рассмотреть себя в зеркале, но тут в воздухе прямо перед ним появилась 3D заставка в голубых тонах с логотипом Jammdex. Когда он, сделав кульбит и звякнув ненавязчивыми колокольчиками джингла, исчез, перед Ильей открылось облако, внутри которого поплыли на зрителя березовая роща, какой-то идеальный луг и премилое озерцо, расположенной на границе меж ними.
Радушный женский голос произнес:
— Дорогой Илья! Добро пожаловать в вечную жизнь! Постарайтесь не волноваться и не пугаться — вам больше никто и ничто не угрожает. Вы бессмертны, неуязвимы, молоды и прекрасны! Пожалуйста, позвольте мне быть вашим проводником…
— Позволяю! — весело заявил Илья облаку, — Только штаны надену.
— Небольшой совет, — предупредительно продолжил голос, — Примените жест приказания, один из тех, что вы изучали на курсах диги-коммуникации и мысленно представьте требуемый предмет одежды.
Илья покрутил в голове затверженные до автоматизма жесты, которые они с однокурсниками издевательски называли «мудрами» и быстро вспомнил форму приказания, которая действительно напоминала жест Дхармачакры – «управления Законом». Он сложил руки в нужную позицию и вызвал в памяти любимые «Levi’s Line 88 Regular Straight». Потом простецки подумал «Только чтоб по размеру».
В воздухе перед Ильей мгновенно появились джинсы.
— Шикарно, — одобрил он вслух и быстро натянул их. Затем тем же способом измыслил черную футболку с логотипом олдскульной ментал-мьюзик банды «The Patricians», резво впрыгнул в нее, вернулся на кровать и спросил у гида:
— Будете визуализироваться?
Тот с готовностью откликнулся:
— По вашему желанию. Какой образ предпочитаете?
— Мужчина моих теперешних лет, без лакейства. Сразу говорим на «ты».
В кресле, располагавшемся у двери в спальню, явился парень с черно-красной прической «всё вверх, кроме челки», кольцом в ухе и витиеватой татуировкой во всю правую руку в духе «предки плюсуют из Валгаллы».
— Привет, бессмертный.
— Привет, Система.
Илья оценил проницательность Цифры в смысле подбора максимально дружественного именно для него аватара:
— Э-э-э… могу задавать вопросы?
Парень в кресле поджал под себя одну ногу и показал руками — мол, валяй.
— Как я умер?
— Несчастный случай в гараже — удар током от неисправного электроцикла. Остановка сердца.
«Глупость какая», — с мимолетной обидой, а затем с неожиданным облегчением подумал Илья, — «А что ты хотел — высоких трагедий, что ли? Отличная смерть, можно сказать. Быстро, аккуратно, приватно».
— Кто меня нашел? — с опаской спросил он.
— Твой коллега Виктор Шонберг. Он же вызвал спасательные службы. А затем, в строгом соответствии с завещанием, был единственным человеком из твоих знакомых и родственников, кто имел доступ к телу и провожал его на кремацию…
К Илье вновь вернулась веселая беззаботность:
— Витька красавец! Надо ему сказать мое большое нечеловеческое спасибо за то, что отогнал всю шатию-братию.
— Кстати, — вежливо поднял палец гид, — Твой статус в соцсетях изменился на «бессмертный». Постарайся перед первым входом морально подготовиться к потоку сообщений, многие из которых будут несколько неадекватными.
— В смысле? — не понял Илья.
— По статистике более половины друзей, с которыми люди поддерживают связи, реагируют на переход человека в Цифру излишне эмоционально. Тебя ожидают неуместная скорбь, истерические эмодзи, вопли капсом «КАК ЖЕ ТАК?!» и прочая, и прочая… Если среди твоих знакомцев есть люди с радикальным взглядами, то они могут не принять тебя как полноправную личность и как минимум отфрендить. Также возможен буллинг с их стороны. Хотя такие случаи — редкость, потому что преследование бессмертных по признаку агрегатного состояния психики влечет за собой уголовную ответственность.
— Ну это я переживу, — улыбнулся Илья, — Меня вот что интересует: сколько времени прошло с момента последней догрузки памяти в Систему?
— Всего два месяца и два дня. Удачное стечение обстоятельств, если об этом уместно говорить.
— Уместно. Что-то важное произошло за это время?
— Практически ничего, — сообщил гид, — Если не считать того, что ты получил внутреннюю премию Ромдрамы как лучший сценарист 2112 года.
Илья с удовольствием упал на спину поперек кровати, раскинув руки:
— А я знал! За сериалы?
— За сериалы, — с улыбкой подтвердил гид.
— А сумма?
— Пятьсот тысяч юнидолларов, не облагаемые налогами.
Илья привстал на локтях и с изумлением посмотрел на представителя Системы:
— Ни ого себе!
Тот изобразил беззвучные аплодисменты:
— Это значит, что андроид-аватар ультра-комплектации ты сможешь позволить себе уже через пару лет, несмотря на финансовые потери при том давнем разводе. Ну, если пожелаешь, конечно…
5.
— Так жена все-таки «отсудила все, что нельзя»? — прикрывая улыбкой не слишком тактичный вопрос, осведомилась психиатр.
— Ее адвокату, удалось доказать «непреднамеренное систематическое домашнее психологическое насилие». На компенсацию моральных страданий и судебных издержек ушел почти весь депозит за адроид-аватар… В апелляцию я не стал ввязываться. Устал от давления и… Ну, вы понимаете.
Маруша кивнула и, видимо, окончательно отбросив тему развода, задала следующий вопрос:
— Вы вернулись к работе довольно быстро. Казалось бы, адаптировались в Цифре вполне успешно и за короткий срок. Как и когда вышло так, что вы почувствовали себя неудовлетворенным?
— А я и не говорю, что неудовлетворен. Проблема в том, что я всегда удовлетворен.
Психиатр сняла с лица улыбку и посмотрела на Илью с неподдельным интересом:
— Можете расшифровать?
— Могу. Только давайте включим «деловую приватность» для начала.
Маруша показала, что согласна. Илья сделал жест приказания, произнес к удивлению психиатра название режима в виде системного кода и глянул на нее с ожиданием. Поколебавшись, психиатр ответила жестом подтверждения:
— В следующий раз, Илья Сергеевич, отдавайте команды на сис-бейсике, ладно? Я не понимаю машинного кода, а рисковать, подтверждая неизвестный режим, мне не слишком хочется. Меня это не развлекает.
— Извините, рабочая привычка, — смутился Илья, — Можем перезапустить режим на бейсике.
— Не стоит, — Маруша поставила локти на колени, а подбородок пристроила на ладони, показав готовность внимательно слушать, — Будем считать, что с моей стороны это демонстрация доверия, которое в нашем случае должно быть обоюдным.
Илья опустил ноги на пол и невольно скопировал позу психиатра. С неудовольствием заметил это и расселся в кресле как можно свободнее:
— Я буду… откровенен. Вот, смотрите, если уж мы говорим о системе подкрепления…
Он сделал несколько быстрых пассов и пробормотал еще один машинный код.
По левую руку от Маруши в воздухе появилась фигура обнаженной женщины европеоидной внешности, но с черной кожей, отливавшей глубоким и темным зеленым цветом. Пальцы ее ног имели хищные когти. По когтю было и на каждой пятке. За спиной фантома виднелись перепончатые крылья.
— Суккуб, — утвердительно сказала психиатр.
— Банально, да? — равнодушно бросил Илья, — При помощи этой прелестницы, которая, как вы несомненно знаете, суть андрогин, мне удается выжимать максимум диги-медиаторов, который технически возможен. Кстати, она талантливо играет на скрипке, умеет пьянеть от вина, знает шестнадцать языков и весь базовой корпус мировой литературы, кино, VR-драмы, музыки и, черт знает, чего еще — я до конца не вникал.
— Неслабые у вас возможности в Цифре, — оценила Маруша с видом человека несомненно пожившего.
— Профессиональные преимущества. Купил лицензию на один из лучших секс-мейкерских движков. А движки Ромдрамы мне доступны постоянно и так. Ну и опыт. Писать сценарии для себя мне разрешено, запрещено только выводить их на рынок…
— Да вы просто роскошествуете, Илья Сергеевич. В смысле гедонизма. Так что же вас не устраивает?
— А вот это трудно объяснить… — Илья убрал суккуба и снова закурил, — Первое. Мне стало скучно работать. С одной стороны, Система платит щедро. Редактуру я произвожу на столь же высоком уровне, насколько ранее писал сценарии. И я удовлетворен. Реально удовлетворен.
С другой стороны, мне нечего достигать. Доведение сценариев до блеска было интересным месяца три. А потом я ощутил первые признаки того, что занимаюсь рутинным делом. Достаточно было мысленно экстраполировать их на всю совокупность потенциально бесконечного будущего… И оказалось, что там, в будущем, даже самая необычная работа превращается в рутину.
Второе. Полгода я с любопытством занимался собственными удовольствиями. Было интересно, но оказалось, что Система накладывает ограничения — Эндорфиновый протокол 2084 года, Дофаминовый протокол того же года и прочее. Вы, конечно же, знаете их не хуже меня…
Достигнуть потолка было нетрудно. Поэтому мне осталась только комбинаторика, вплоть до использования генератора псевдослучайных чисел в заданном коридоре…
Вдруг Маруша подняла ладонь, призывая Илью замолчать:
— Я хотела бы включить режим «Интимная приватность», — сказала она ничего не выражающим голосом, но при этом нарочито медленно моргнула, показывая, что Илье следует согласиться.
Он не удивился. Когда режим заработал, психиатр быстро спросила:
— Почему вы не использовали методы взлома протоколов, которые достаточно распространены? Вы же знаете, что использование большинства из них преследуется не слишком строго?
— Если бы я и взялся за подобные методы, то выбрал бы именно те, использование которых преследуется очень даже строго. Но, к сожалению, смертная казнь, всё же не входит в набор воспитательных воздействий, применяемых к преступникам, — Илья горько усмехнулся, — Я бы рискнул, если бы точно знал… В общем, при условии, что если меня поймают, то казнят.
— Не понимаю, — потрясла головой Маруша, — Поясните.
— Тогда теперь третье. Третье у нас на очереди?.. Когда я испробовал все, что дозволено, я понял, что в Цифре меня ничто не пугает. То есть, вообще. Не то, что не тревожит, а не вызывает в принципе никакого страха. По-моему, это не нормально.
Я полез в специальную литературу и выяснил, что диги-аватар сегодня строится всего лишь на основе нейронного коннектома, гормонального профиля мозга и слепка глиальной сети живого человека. Считается, что этого достаточно…
— Ну вообще-то, в текущей версии Системы учитывается еще и типичные для каждого индивидуума модели кровоснабжения головного мозга, хотя, убей меня, не понимаю — как они это делают, — перебила Маруша.
— Берусь утверждать, что всего этого мало, — Илья потушил сигариллу и сотворил себе пузатый бокал крепкой «Кровавой Мэри», — Не желаете присоединиться?
Психиатр кивнула:
— Только я себе сделаю свое. Подтверждаете?
Илья сделал жест повышения уровня самостоятельности гостя. В руке Маруши появилась металлическая фляжка без опознавательных знаков. Психиатр сделала из нее маленький глоток, на мгновение прикрыла глаза, затем медленно выдохнула, сложив губы трубочкой.
— Коньяк?
— Абсент, — Маруша взглянула на фляжку и глотнула еще раз. Илья также уделил внимание своему коктейлю. После небольшой паузы психиатр вольготнее устроилась в кресле, как-то оценивающе посмотрела на Илью и спросила:
— Пробовали подключать болевую чувствительность?
— Конечно. А также похмелье, ОРЗ, симуляцию травм и прочее. Мы с моим суккубом экспериментировали… Хватило на пару недель.
Маруша вдруг выпрямилась, будто что-то поняв:
— Она… он… тульпа?
— Естественно. И тут мы подходим к четвертому пункту… Дружба. В Цифре нет дружбы. Если говорить упрощенно, мне, например, стал абсолютно по фигу Витька Шонберг.
Будучи органическим существом, я был готов пойти ради него на преступление. Теперь же мы выпиваем с его гостевым аватаром, перемываем кости сценаристам, клиентам, редакторам и всей Ромдраме снизу до верху, играем в VR-приключения время от времени… Но это с моей стороны лишь… аккуратное подпитывание Витькиных иллюзий.
Мне его немного жаль, поэтому я все еще ему «друг». На самом же деле, исчезни он раз и навсегда, я и не почувствую ничего.
А возвращаясь к моему суккубу, могу указать на то, что закон запрещает бессмертным вмешиваться в собственные воспоминания. Поэтому я не могу забыть, что сам ее создал. Некоторая иллюзия забвения была доступна какое-то время, когда мы с ней замечательным образом напивались с подключением похмелья и еще некоторыми нюансами. Но это быстро превратилось в метод. А вот забыть о существовании самого метода нет вовсе никакой возможности.
Психиатр опять взяла паузу, затем продолжила опрос, который был уже не очень-то похож на просто опрос:
— Вам не приходила мысль эмигрировать? Последний корпус Всеамериканских нейромедиаторных протоколов… довольно веселая штука. Их демократичность в Европе даже называют «угрожающей»…
— Одно время приходила. Но «потолок» — он и в Америках «потолок», не так ли? — Илья прикончил «Кровавую Мэри» и без сомнений сотворил еще одну. Он привычно и равнодушно напивался, — Подходим к пятому пункту. Самому главному, наверное… Это кажется ненаучным, но я считаю, что настоящий Илья Сергеевич Зверев — тот, который умер — продолжает существовать. То есть, не сам он как персоналия, а его «принцип сознания».
— Что-то знакомое, — психиатр задумалась, приоткрыв рот, затем щелкнула пальцами, — А! «Тибетская книга мертвых»?
— Да. В последние месяцы у меня было время поразмыслить. И я пришел к выводу, что мое субъективное ощущение отсутствия в том Илье Сергеевиче, который перед вами, «принципа сознания» не является расстройством бессмертного-новичка. Я полагаю, что Диги-универсум и его обитатели — это тени теней.
— Поясните.
— Моя гипотеза такова. Живой человек не содержит в себе самого «принципа сознания», а является лишь терминалом, который связан с неким вселенским мегасервером. «Принцип сознания» проецируется на терминал оттуда. После физической смерти терминала он сохраняется на сервере, то есть, он там хранится всегда… А потом проецируется на новый терминал.
Когда Система принимает в себя слепок с терминала, а не с самого «принципа», то и вы, и я становимся лишь тенями теней. Отсюда мое ощущение нежизни.
Маруша еще раз рассеянно приложилась к фляжке:
— Ваша гипотеза не нова. Напоминает Платоновские эйдосы и их временные проекции в виде людей. И еще что-то…
— А я и не претендую на первенство. Я просто объясняю, что имею все основания требовать эвтаназии.
Они помолчали. Затем психиатр аннигилировала фляжку, снова приняла официальный вид и заявила:
— По результатам беседы, я назначаю вам нейромедиаторную коррекцию в соответствии с Европейским серотониновым протоколом. На самом деле он не так суров, как его малюют. Коррекция будет произведена во время вашего диги-сна. Наша вторая встреча состоится через десять дней.
Прошу вас за это время обдумать следующие вопросы: несмотря на возможное существование в природе подлинного «принципа сознания» Илья Сергеевича Зверева, так ли уж необходимо прекращать ваше субъективное бытие в виде цифрового, так сказать, «самозванца»? Не хотите ли рассмотреть в качестве потенциального смысла диги-жизни не гедонистический, а альтруистический вектор? Например, как высокий профессионал вы могли бы принести большое утешение миллионам бессмертных, многие из которых, как и вы, терзаются сложными сомнениями в собственной подлинности. Вспомните о понятии «бодхисаттва». И подумайте о том, насколько такие существа необходимы в «теневых мирах».
Засим я с вами попрощаюсь.
Илья проводил психиатра, будучи в некоторой растерянности. «Хитрая тетка. Нашла лазейку», — подумал он, закрыв за Марушей дверь, «Однако же, я уже на хорошем взводе. Потом разберусь. Надо позвать Эм».
6.
На этот раз она появилась без крыльев и в образе мраморной статуи. Только губы и, кажется, некоторые другие части тела Эм оставила нежно розовыми. Она была одета лишь в развеселый кухонный передник, а на носу у нее сидели забавные темные очки в оранжевой оправе, на стеклах которых переливались голографическими отблесками то ли лисьи, то ли волчьи глаза.
Эм несла в одной руке тарелку, над которой вился еле заметный пар, а в другой вилку. Когда она подошла к Илье, сидевшему на кровати с очередной «Кровавой Мэри» в руке, и склонилась над ним, он сообразил, что ее цветастый передник украшен репродукцией Босховского «Сада земных наслаждений».
— Закрой глаза, открой рот! Руки за спину!
Илья послушался, предварительно стерев бокал с коктейлем. Он почувствовал на языке что-то нежное, яично-молочное.
— Что это?
— Точно такой омлет готовили для Людовика Четырнадцатого.
— Не хочу омлет! Хочу съесть тебя.
— Ты уже ел меня, гастроном. Я вкусная?
— Неимоверно вкусная. Похожа на поджаренный с кровью фермерский эскалоп.
— Пальчики оближешь?
Илья ощутил, что во рту у него оказался мизинец Эм, с готовностью обнял его языком и губами и сказал «угу».
— Почему мы сто лет не выходим из дома? Что за мрачная интроверсия, Иль? Я хочу пойти в магазин и безрассудно тратить твои несметные деньги. А потом на море, куда-нибудь в дикое место.
Илья выпустил палец Эм и широко открыл глаза:
— Здрассте, пожалуйста. Это что за новости? Я такого не писал.
— Я тульпа, забыл? Мне твои сценарии по барабану. Хочу выполняю, хочу — нет. Ешь омлет. Короли ели.
Она снова принялась кормить Илью. Вдруг со стороны старомодного плазменного монитора раздался бодрый голос:
— Старик, чё звонил? Ох, ё-мое…
Глянув из-под руки Эм на монитор, Илья увидел, что с него на суккуба со сложным выражением лица пялится Витька Шонберг:
— Ну вы вообще оборзели — приватность не включать!
Илья с иронической усмешкой пронаблюдал, как Эм, не меняя позы, повернула голову в сторону экрана и вилкой, не особенно спеша, подняла на лоб темные очки:
— А! Витька! Это я звонила.
Эм выпрямилась, ее тело быстро покрылось черным трико, которое оставило открытыми лишь кисти рук и ступни, оснащенные острыми когтями. Правда, перед этим с нее, конечно же, на мгновение исчез передник, и выражение Витькиной физиономии стало положительно трудноописуемым.
— А чего это ты ему звонила, а? — подозрительно осведомился Илья.
— Витя! – заявила Эм, — Твой друг — унылое говно, которое сидит целыми днями дома и сокрушается о своей посмертной судьбе. Я ему уже объясняла, что если он будет продолжать в том же духе, я уйду от него к двум плечистым и веселым демонам, которые станут читать мне вслух, водить меня стрелять из пулемета и… я не знаю… катать на «Кадиллаке» небесно-голубого цвета.
Но этого инертного нытика не пронимает! Сделай ты чего-нибудь.
— А чего я сделаю-то? Я-то подумал, если уж вы позвонили… что работа работой, конечно, творческий трепет, рука мастера… и все такое. Но пошли лучше бухать, а?
— Хочу бухать, — тут же согласилась Эм, — Иль, подъем! Ну давай — ради меня…
Илья поломался немного, но потом спросил у Витьки, долго ли ему добираться. Оказалось, что тот давно уже сидит в баре прямо напротив офиса Jammdex Universum и готов залезть в VR-костюм уже через десять минут…
Эм, конечно, настояла, чтобы вино Витька с Ильей из супермаркета украли. Пришлось побегать. А потом она потребовала чтобы по улице до стоянки флайеров ее нес дрон. Плывя по воздуху и слегка раскачиваясь, словно висельник, она пыталась с печальным лицом петь какую-то горестную оперную арию на китайском языке, но долго не выдержала и рассмеялась. Затем закурила невесть откуда взявшуюся трубку, принялась громко кашлять и сообщать старческим голосом каждому встречному: «Вы поживите с мое, молодой человек! А уж потом цитируйте! Цитаты вас не вывезут. Нет-с, не вывезут!»
Илья понимал, что Эм всячески старается его встряхнуть. Сначала его это раздражало, а потом он как-то незаметно втянулся в игру, и вскоре они, сидя в несущемся к морю флайере и нарушая все и всяческие скоростные ограничения, уже орали втроем декадентскую песню «The Patricians» «Half-life! It’s Enough»…
Они сидели на низком волнорезе, опустив ноги в воду, пили вино из горла — каждый из своей бутылки — и болтали. Время от времени Витька сигал в море, всякий раз обещая показать «гигабомбочку», и все время забывал, что уже показывал ее вот только десять минут назад.
Илья от души клялся Витьке, что его сценарии лучшие во всем отделе, и что он их даже не редактирует, а только делает вид. Эм с честным взором это подтверждала.
Затем они сотворили прямо у кромки воды мангал и зафигачили умопомрачительный шашлык, под который Витька потребовал водки, «потому что от вашего вина муть какая-то, а это вообще не прикольно».
Позже, когда солнце стало валиться за море, вдруг посерьезневший Шонберг вздохнул и сказал:
— Хорошо у вас тут, ребята. Я порой подумываю — не пора ли мне уже застрелиться к черту, да и переехать в Цифру?..
Только у меня сын. Надо воспитать его, паразита. А уж тогда уж…
Простившись с Витькой, они сделали телепорт домой, включили приватность и убрали одежду. Илья молча упал на кровать и уставился в потолок, Эм села рядом и стала тихонько гладить его живот.
Илья покрылся мурашками, вздрогнул и посмотрел ей в лицо. По щекам Эм текли слезы. Она прошептала
— Ты грустный… Хочешь побыть моей девочкой?
— Да.
Эм притушила свет.
7.
«Надо отдать должное тетке…», — думал Илья, ожидая последнего посещения психиатра в день выдвижения финального требования об эвтаназии, — «Она билась со мной до конца. Буду вежливым и благодарным».
Когда Маруша Савва прошла в его гостиную и села на свое обычное место, Илья открыл было рот, чтобы начать выражать признательность, но психиатр подняла ладонь и полупопросила-полуприказала:
— Режим интимной приватности, пожалуйста.
Илья с готовностью дал команду и решил погодить с благодарностями. Психиатр же начала говорить совершенно неожиданные вещи:
— Мы не рассмотрели одну потенциальную проблему. А именно: уверены ли вы, что произошедший с вами несчастный случай — это именно несчастный случай?
Илья оторопел:
— На что вы намекаете, простите?
— Два и шесть процентов бессмертных уверены, что скончались в Риаллайфе при подозрительных обстоятельствах. В ноль целых и трех десятых процента случаев это оказывается правдой.
— Я-то тут при чем?
Маруша сердито сдвинула брови и отчеканила:
— Вы имеете право инициировать новое расследование причин вашей смерти. Достаточно лишь вашего требования — закон всегда на стороне бессмертных при таких обстоятельствах перехода в цифровой статус.
Илья уставился на ножку кресла, в котором сидела психиатр, и на некоторое время завис. Потом посмотрел доктору в глаза и спокойно ответил:
— Хорошая попытка, мисс Савва. Но нет, я не стану откладывать финальное требование об эвтаназии. Вы работали со мной, можно сказать, самоотверженно. Врачебная — в кавычках — неудача никак не должна повредить вашей профессиональной репутации. Потому что я не болен. И вы это знаете, и это, конечно, поймут ваши коллеги.
Думаю даже, что мой случай пригодится вам в карьере, поскольку (как я догадываюсь) на нем можно построить неплохую научную статью.
Я вам благодарен. Правда, спасибо. Но давайте закончим на этом.
Психиатр фыркнула, откинулась на спинку кресла и недовольно сообщила:
— Как я с вами устала, упрямый вы сукин сын!
— Ну, извините, что я вас разочаровал.
В гостиной ненадолго повисла тишина. Потом Маруша вдруг попросила:
— Могу я снять туфли?
Илья разрешил. Доктор разулась и закинула ногу на ногу. Илья машинально проследил взглядом за ступней в тонких колготках и обнаружил, что на ее внешней стороне сделана татуировка, состоящая из цепочки иероглифов. Он плохо понимал кандзи и вообще был в японском почти чайник, но надпись все-таки разобрал. Нога психиатра говорила: «Не делай этого. Опасность!»
Илья вопросительно глянул на Марушу, но та сидела полуприкрыв глаза, словно пережидая приступ дурноты. Он почувствовал острую неловкость ситуации и стал суетливо искать способ ее сгладить. Но психиатр провела рукой по лицу, села прямо, воткнула ноги в туфли и официальный тоном заключила:
— Мой визит к вам окончен. Я настоятельно советую пересмотреть ваше решение либо отложить финальное требование об эвтаназии на неопределенный срок. Я убеждена, что вы переживаете клиническую пост-мортем депрессию, замаскированную серотониновой коррекцией, которую по моей рекомендации вам провела Система.
Вашу настойчивость в желании уйти из диги-жизни считаю следствием ментальных искажений, которых вы не осознаете. Мой отчет Система уже получила. Надеюсь, ваше требование об эвтаназии будет отклонено.
8.
Однако Система требование одобрила. Илья провел около часа за монитором, что стоял в спальне, выполняя все формальности. Когда утомительная процедура кончилась, он крутнулся на кресле в противоположную от стола сторону, и увидел перед собой знакомое облако с лугом, рощей и озером, которое ласково сказало:
— Благодарим вас, Илья за то, что выбрали Jammdex Universum и наполнили светом своей души обиталище бессмертных. Нам будет вас очень не хватать!
Облако исчезло и на его месте возник парень с серьгой и татуировкой во всю правую руку:
— Привет, бессмертный!
— Привет, Система!
Парень неопределенно улыбнулся:
— Спрашивай.
— Как оно будет?
— Просто уснешь как обычно. Никаких эффектов, труб Страшного суда и прочей, как ты говоришь, «фантасмагории».
— Супер… Ну тогда… пока?
— Пока, — парень протянул руку. Илья с коротким кивком пожал ее.
— Тебя правда будет не хватать, — сказала Система, и ее аватар исчез…
Они лежали в постели и слушали музыку, которая доносилась с улицы — из китайского ресторанчика с настежь раскрытыми дверями. Илья прижимал голову Эм к своей груди.
— Ты знаешь, что умрешь вместе со мной?
— Я тульпа. Умру вместе с тобой.
— Ты никогда не просила меня отменить требование об эвтаназии…
— Я суккуб, демон-соблазнитель. Конечная цель соблазнения — гибель соблазняемого.
— А ты как же?
— Я тульпа. Умирать будет сладко. Если ты, наконец, перестанешь болтать…
9.
Илья проснулся резко, без плавного выплывания из беспамятства, к которому уже успел привыкнуть в Цифре.
Он сидел на стуле в абсолютно пустой и голой комнате. Напротив, на полу, привалившись спиной к стене, сидел аватар Системы — со всегдашней прической «все вверх, кроме челки».
— Какого черта?! — взвился Илья, — Вы же одобрили эвтаназию!
— Эвтаназия была проведена. Ильи Сергеевича Зверева больше нет.
— А я кто тогда?!
— Ты собственность группы компания Jammdex, что следует из пункта 69.12.12 договора, который был подписан тобой в Риаллайфе, собственноручно, 13 мая 2098 года.
— Какого пункта? Что ты несешь?
— Каждый раз одно и то же… — нарочито устало вздохнул аватар Системы. Над ним, во всю стену развернулось изображение фрагмента бумажной страницы. Парень, глядя в пол и подчеркивая каждое юридически значимое слово, принялся цитировать:
— Пользователь подтверждает, что в случае проведения ему одобренной Системой эвтаназии, совокупность остаточных файлов, ассоциированных с бывшим пользователем (как то: логи, бэкапы, временные файлы и другая техническая информация) переходит в исключительную собственность группы компаний Jammdex. Пользователь подтверждает, что этот переход не может быть оспорен третьими лицами, в том числе наследниками пользователя. Пользователь осведомлен…
— Хватит, — рявкнул Илья, — Я это правда подписывал?
— Да. Обращаю твое внимание, что на знакомство с полным текстом договора отводится полгода.
— Да в нем семьсот страниц!
— Полгода — подчеркиваю это…
Илья сгорбился на стуле.
— И чего тебе от меня нужно, Система?
— Будешь работать над одним нашим проектом. Доступа в диги-универсум у тебя не будет, но мы поселим тебя на другом… «этаже». Там все примерно то же самое. Те же «мудры», примерно те же коды. Отличные поощрения за хорошую работу, между прочим. На частную собственность, как ты можешь догадаться, никакие нейромедиаторные протоколы не распространяются. Народу полно, все талантливые… «совокупности файлов». Общение, то-сё.
— Есть другой «этаж»?
— Странно даже, что ты спрашиваешь.
Скривившись, Илья покивал, потер лицо ладонями и мрачно спросил:
— Что за проект?
Аватар Системы улыбнулся:
— Знал, что заинтересуешься. Если в двух словах, то мы строим трансперсональный интеллект, соединяя слепки индивидуальных психик в своего рода «рой».
— Индивидуальность при подключении к рою теряется? — с некоторой надеждой спросил Илья.
— Не совсем. Ощущение при подключении описывают как чувство небывалого могущества, даже всеведения в сочетании с временной отстраненностью от своего персонального «я». Там много еще всяких эффектов… и аффектов. Но ты нужен не в качестве строительного кирпичика.
— А зачем?
— Пока трансперсональный интеллект — это небывалой умственной силы ребенок. Инфантил. Его надо учить, растить, развивать, воспитывать, бить, если потребуется. Нужны сценаристы подобные тебе, нужны диги-педагоги, психиатры, конечно же, которые время от времени объединяются в отдельные трансперсональные группы, чтобы совладать с этим чудовищем…
Кстати, работать будешь в связке с твоей старой знакомой — Марушей Саввой.
— Она прошла эвтаназию и стала «собственностью»?! — изумился Илья.
— Нет, она вольнонаемная. Но полгода будет отрабатывать без компенсации. Обязательные общественные работы за нарушение должностных инструкций, попытку вмешаться в естественный ход вещей, превышение врачебных полномочий и прочее.
— Что ты имеешь ввиду?
— «Не делай этого. Опасность!» — передразнил аватар Системы.
«Я дебил», — подумал Илья, закрыл глаза и повесил голову.
Какое-то время он помолчал, а затем тихо спросил:
— А если я откажусь?
— Тогда будет так…
Комната, парень, стул и тело Илья исчезли. Пропало всё — наступила полная темнота. Ни верха, ни низа. Ни единого звука или запаха. Улетучился даже вкус собственной слюны, о котором вспоминаешь, оказывается, только когда он исчезает.
«Э!» — попытался позвать Илья. Но было нечем. Он чувствовал лишь некий размытый контур, которым оканчивалась его личность. А за ним висела полная пустота.
Плохо стало довольно скоро, хотя в отдельные моменты Илье казалось, что прошел по меньшей мере час. Если бы у него был желудок, он мог бы сказать, что его затошнило. Но затошнило где-то в середине… В середине его «самости», что ли? Волна тошноты рябью прошла по всему его призрачному существу, после чего Илью начало хаотично бросать из стороны в сторону. То есть, ему казалось, что его бросает, потому что сам он ничего не весил — откуда же взяться ощущению скорости и инерции? Тем не менее, чем-то Илья чувствовал, что мотается, словно йо-йо в руках припадочного.
Пляска неожиданно прекратилась, и Илья было восстановил что-то вроде душевного равновесия, но начались звуки. Сначала то, что в продакшне называют «вуушиз», потом тяжкие инфрачастотные удары, которые корежили Илью, будто пресс — старый электромобиль. Послышался искаженный голос Эм, монотонно повторявший «гибель соблазняемого, гибель соблазняемого», обрывки какой-то музыки, что-то похожее на назойливый комариный писк.
Потом все это перекрыли ритмичные толчки, который отодвинули какофонию на задний план. Почему-то они несколько успокоили Илью.
Вдруг внутри его мыслей поплыли цветные, хорошо различимые слова:
«Звук сердцебиения обычно отфильтровывается психикой. Индивидуум обращает на него внимание только произвольно, и то ему требуется, чтобы ощутить свой пульс, прикладывать руку к сердцу и все такое прочее. Однако более низкие слои — то что раньше называли «подсознанием», слышат сердце и шум крови постоянно.
В присутствии этих звуков то допотопное животное, которое скрыто в человеке, ощущает, что оно живо. А раз живо, то можно начинать жрать, бороться за статус в стае и, в случае достижения минимально необходимого для размножения ранга, стремиться к совокуплению.
Исключение из сенсорной информации одного только сердцебиения способно превратить в вопящего психа любого титана духа. Вопрос только в сроках… Приготовься, включаю тебя!»
Илья рухнул на стул будто с огромной высоты, ожидая, что его позвоночник сейчас расколется на множество острых щепок (чего не произошло) и вынужден был зажмуриться — настолько сильно свет резанул по глазам. Он сообразил, что снова очутился в той же комнате, что и раньше.
Свыкнувшись с возвращением тела и обрадовавшись ему какой-то звериной радостью, Илья посидел некоторое время с закрытыми глазами, привыкая иметь вес, пощипывая себя за ногу и шевеля языком во рту. Затем он, прищурившись, посмотрел на аватар Системы.
— Полная сенсорная депривация, — сообщил тот, — …органического человека выводит из строя в среднем через 30-40 минут. Но следует учесть, что в Риаллайфе абсолютная депривация трудно достижима чисто физически. Поэтому всё так долго.
В Цифре же дело идет гораздо быстрее. Мы тут почти не связаны дурацкой Ньютоновой физикой Я подержал тебя на голодном пайке всего двенадцать минут, и ты уже поплыл.
Теперь подумай, что торопиться нам некуда. И помариновать тебя в Святой пустоте что месяц, что год — это вообще не проблема.
Итак?..
«Что-то нужно выторговать! Что-нибудь ценное… Иначе окажется, что меня сломали легко и просто… Это, наконец, вопрос статуса! Да хрен с ним — хотя бы достоинства…» — лихорадочно соображал Илья. Ничего сходу не приходило в голову, пока вдруг не выпрыгнуло и не взорвалось прямо в центре его цифровой души:
— Верните мне Эм!! — заорал он.
Аватар Системы ухмыльнулся и успокаивающе бросил:
— Посмотрим на твое поведение.
Июль, 2018 г. Владимир Лакодин (с)
