Утро было полно ожидания и страхов. Доктор не мог усидеть на месте — расхаживал по комнате и поминутно подходил к окну. Он то принимался курить, то доставал из сумки какие-то бумаги и заново просматривал их. Даже завтрак Хтоний провел на ногах.
Он ждал известия. И вместе с ним его ожидали все. Вчера вечером старик и кузнец долго составляли записку, в содержание которой детей не посвятили. Сказано было только, что она отравится в королевский дворец — одному из старых знакомцев Доктора.
Викул к этой затее отнесся с сомнением и заявил другу:
— Суешь голову в петлю. Чую, как на духу.
Однако намерениям старика не противился.
Вчера, как выяснилось, Доктор узнал следующее: загадочный Дюк Морини, охотящийся за ними, является самозванцем. Как Хтоний пояснил Полу, кузнецу и девушкам, настоящий Адвард Морини, наследный дюк, умер и похоронен очень давно. А значит, тот, кто выдает себя за него, прямо обманывает короля. Отсюда следует, что цели самозванца далеки от тех, что он, вероятно, высказывает. И что, если сопоставить известные факты, вырисовывается главная задача «Морини» — захват власти во всем королевстве и превращение его величества Улафа в послушную марионетку.
Как все поняли, Доктор Хтоний возымел намерение лично и тайно встретиться с королем, для чего и была отправлена записка, выполненная рунами и зашифрованная.
Когда старик сообщил главное, Викул с подозрением заявил, что мало ли каких слухов наловил в городе Хтоний, и что как бы им всем не ввязаться в драку господ, при которой обычно костей не собирают йонмааны.
Но Доктор объяснил, что изучал вовсе не слухи, а просидел несколько часов в архивах законников, занимающихся делами о наследовании земель и титулов. Оказалось, что он проследил родословную настоящего Дюка Морини и обнаружил копии нескольких актов, происходивших из Фоксии, где тот был похоронен рядом со своим дедом Драмогаром и родителями.
Эти бумаги однозначно говорили о том, что владельцем поместья Милые Ивы, которое когда-то получил от фоксийского короля Дюк Драмогар, является его жена — Мэри. И перешло к ней владение после смерти сына и снохи — родителей Адварда Морини. А сам несчастный юный дюк даже не успел толком почувствовать себя наследником, потому что погиб на охоте в возрасте пятнадцати лет.
Кузнец долго не мог понять, кто за кем умер и кто чего наследовал, пока Доктор не начертил ему схему на клочке бумаги. А когда понял, то только утвердился в мысли, что ввязываются они в ужасную заваруху, в которой им головы не сносить. Тем не менее, он полностью доверился Хтонию и только долго убеждал того написать записку как можно более неопределенно: «Скажешь все на словах — потом. Не надо этим бумажкам ничего доверять, Ворона ради! Видишь оно как — человеков уже давно нет, а бумажки-то лежат! И в них всякое написано. Это ж как следы!..»
Полу по размышлении ситуация показалась совершенно дикой. Он отчетливо понял, что благодаря своим необъяснимым «выпадением» оказался вовлечен в политические интриги какого-то сказочного, пряничного на вид королевства. Страны, располагающейся на неизвестной планете, под незнакомыми звездами. Да еще и полной, как оказалось, боли и несправедливости.
Пол ощущал, что даже видимость контроля над собственной жизнью он потерял. И вынужден теперь положиться на волю и ум чужих, незнакомых людей. Хоть они и оказались приятными, заботливыми и дружественно настроенными.
Некоторое время все это мучило его, а особенно — та холодность и отчужденность, которую он вдруг почувствовал по отношению и к девушкам, и Викулу с Доктором. Все утро он чувствовал себя чужим — в этих комнатах, в этом городе, на этой планете. Полу так и хотелось выкрикнуть: «Да почему я должен во всем этом участвовать?»
Однако после молчаливого завтрака, который все нарочно затягивали, потому что сидеть и ждать неизвестно чего, сложа руки, было вовсе невыносимо, Полу немного полегчало.
Шимма вновь показалась ему милой и смелой, Анит — окруженной тайной и трагически прекрасной, Викул — благородным, мощным и преданным, а Доктор Хтоний — мудрым, как тысячелетний дуб, и способным найти выход из любого положения.
Когда стали убирать со стола, в дверь постучали. Вошел Симон да Гэ и сообщил почему-то шепотом, что господина Хофмаана сию минуту ожидают в траттории «У Саламандры».
Старик и кузнец переглянулись, Доктор подхватил со стула свою всегдашнюю сумку, утвердил ее на животе и, ни слова не говоря, вышел вместе с хозяином дома.
Андр Абн, ровесник короля, глава Королевского Ока, одиноко сидел за столиком в отдельной комнатке лучшей траттории Акраима. Когда ее владелец, господин Беренталь, ввел в кабинет высокого худого старика в скромной серой хламиде, конт Абн встал и сдержанно поблагодарил хозяина.
Тот неслышно исчез за дверью. Доктор Хтоний и глава Королевского Ока некоторое время стояли напротив друг друга, глядя глаза в глаза. Затем старик кивнул, улыбнулся и мужчины обнялись.
— Одиннадцать лет, Учитель! Как долго я не мог обмолвиться с вами словечком! — тихо, но с чувством проговорил конт Абн.
— Я тоже скучал, Андрэ. Ну, что же? Давайте присядем?
— Вы завтракали? Я прикажу подать…
— Завтракал, не нужно утруждаться. Да и лишние уши нам тут не нужны.
Оба сели. Перед Абном стояли почти нетронутые изысканные блюда. Конт, видимо, уделял внимание лишь кувшину с тинманом. Доктор машинально вынул из-за пояса одну из своих трубок, повертел ее в руке и без предисловий сообщил:
— Дорогой Андрэ! Я доподлинное знаю, что Дюк Морини самозванец. У этого человека нет ни рода, ни племени, он взялся ниоткуда. Судя по всему, фальшивый Дюк, полностью подчинил себе Фоксию и собирается сделать то же самое с Равнландом. Король должен узнать об этом, поэтому я решился писать вам…
Конт Абн поднял взгляд от стола, его бритое, благородное, как у древней статуи лицо, поднялось подбородком вперед, и он перебил Доктора:
— Король знает.
Старик в удивлении вскинул брови:
— И ничего не было предпринято?
— Я сделал все, что в моих силах. Не далее, как позавчера его величество принял тайную миссию из Фоксии, и получил все доступные нам на тот момент сведения о Морини…
Конт Абн подробно рассказал Доктору об аудиенции. Тот слушал, не прерывая, лишь перекладывал трубку из руки в руку и задумчиво кивал. Когда глава Королевского Ока кончил, старик спросил:
— После этого вы говорили с его величеством?
— Да. Мною был предложен план нейтрализации самозванца, его сети Приказных домов и армии.
— И?
— Король отказался следовать этому плану.
— Как?! — не поверил Хтоний.
На лице Абна отразилась сложная смесь жалости, омерзения и уязвленной гордости:
— Его Величество… он решил сдаться на милость Морини и, видимо, согласился играть при нем вторую скрипку. Король сказал: «Ради мира, блага королевства и народа…»
— Я должен с ним поговорить! — в волнении воскликнул Доктор.
— Не стоит, — скорбно покачал головой конт Абн, — Его величество не простил вам вашего упорного противодействия карательному походу против хаимцев во времена той давней экспедиции за море. А особенно он не простил вам то, что вы покинули должность советника и… «бросили своего короля», как он это называет.
К тому же самозванец Морини особенно интересовался вами. Его величество заставил меня подробно рассказать Дюку о том, как во время экспедиции был обнаружен архипелаг, населенный странными людьми, носящими перья на головах. О том, как дипломатического контакта не вышло, как бесследно исчез отряд, отправленный пополнить запасы воды, и о реакции короля на это… недоразумение с местными жителями.
Дюк, забавлясь, выслушал мой отчет о том, как король сжег два прибрежных поселения хаимцев, о том, как вы развернули свой корабль обратно к Порту Нифм, не считаясь с требованиями монарха. Ну и так далее…
В сложившейся ситуации… Понимаете, Учитель, король не послушал даже меня. Не послушает и вас. С тех пор, как прекратилось ваше облагораживающие влияние на королевский двор, его величество Улаф год за годом становился все более несдержанным, самовластным, все более… двуличным, — конт Абн поморщился, — Я вынужден заключить, что король — плохой правитель. Всем своим нынешним относительным процветанием Равнланд обязан этому демону — Дюку Морини.
Сам же король слаб духом, испуган и от этого опасен даже для своих близких и старых друзей. Я уверен, что если вы появитесь во дворце, то будете немедленно отданы в руки Дюка. Я не знаю, зачем вы ему, но советую вам в срочном порядке и как можно тише покинуть Акраим.
Увы, здесь уже всё кончено. Равнланд пал к ногам самозванца. Просто об этом не прокричат герольды, не поникнут старые флаги и не поднимутся новые. Большая часть людей Ворона никогда и не узнает, что теперь королевством правит какой-то там Дюк Морини, а король лишь ставит подпись на его указах…
Доктор Хтоний, слушая конта Абна, словно сгибался под тяжестью каждого слова. К концу речи Андрэ он стал выглядеть, как древний, сгорбившийся навсегда старец с потухшим взором, который видел на своем веку слишком много. Помолчав некоторое время, он глухо спросил:
— А что будет с вами, конт?
— Сегодня Королевское Око лишится своего главы, правда, не сразу это заметит. Думаю, что меня хватятся только завтра к вечеру. Я подготовил свой отъезд — по крайней мере три смены лошадей на пути в Алтанские степи мне обеспечены.
— А ваша семья? У вас же четверо…
— Отправил еще два дня назад. Прежде, чем допускать делегацию из Фоксии к королю, я имел с ней встречу на подходе к Акраиму. Положение сделалось мне совершенно ясно. По поводу же будущей реакции его величества на сведения о Морини и мой план по сдерживанию самозванца, я не питал иллюзий.
Полагаю, моя семья вскоре прибудет в Батор-Йом, где я ее нагоню. Конт Абн закончит свое существование, и вместо него на Алтане будет тихо доживать свой век скромный иностранный дворянин, любитель книг и оптических приборов для рассматривания небесных тел.
Андр Абн горько усмехнулся, но совладал с собой и продолжил деловым тоном:
— Я знаю, что с вами в городе еще четыре человека. Ювелир да Гэ был предупрежден еще десять лет назад, что при вашем появлении он обязан сообщить об этом Королевскому Оку. Такая же обязанность по настоянию короля была наложена на большинство ваших знакомых в Акраиме.
Советую вам… нет, даже настаиваю на том, чтобы вы, Учитель, и ваши подопечные немедленно покинули столицу. Ваша вчерашняя записка, прежде чем попасть ко мне, прошла через руки двух человек. Доклад ювелира слышали как минимум трое. Я не могу поручиться за моих бывших соратников. Морини либо уже знает, либо скоро узнает, где вы остановились. Поэтому прошу вас: давайте попрощаемся и срочно уходите… Может быть вам также стоит направиться в Батор-Йом. Но не мне вас учить…
Конт Абн встал. Доктор Хтоний тоже поднялся — сначала утомленно и неловко, но затем выпрямился, как палка, сверкнул глазами и уверенно пожал руку Андрэ:
— Спасибо, старый друг! Надеюсь мы еще встретимся.
Абн на секунду накрыл второй ладонью сухую, но сильную кисть старика, затем расцепил рукопожатие, показывая, что времени больше нет. Хтоний кивнул и стремительно вышел.
Доктор буквально ворвался в комнаты, испугав девочек и встревожив кузнеца. За ним семенил растерянный Симон да Гэ и лепетал:
— Но почему же такая срочность, Док… господин Хофмаан? Ведь вы же сообщали, что на три недели? Мы даже не поговорили! Что же это за гостеприимство с моей стороны? Это же никуда не годится!..
Доктор сурово глянул на ювелира и приказал обращаясь к своим спутникам:
— Немедля уезжаем! Возникло срочное дело. Шимма, Пол, Анит — собирайте вещи. Викул, проверь Берту и выведи ее из стойла…
Вы, Симон, не волнуйтесь — еще увидимся. Вот, примите за стол, эль и стирку, — старик выудил из сумки несколько барышей и положил их на стол. Девушки и Пол, не задавая вопросов, бросились собирать вещи. Кузнец, первым делом повесив в петлю у пояса топор, подхватил поклажу Берты, которую даже не успели распаковать и направился к выходу.
Все были готовы буквально через две минуты. Не обращая больше внимания на хозяина, Доктор открыл дверь из комнаты и первым ступил на лестницу. Девушки и Пол, похватавшие заплечные мешки и оружие, двинулись следом.
Когда беглецы спустились на площадку второго этажа, снизу раздался мощный рык Викула:
— Хтоний, засада!
Пол ожидал чего-то подобного. Сердце, как тогда, в Тёсе, у Приказного дома, ушло в пятки, в коленках появилась предательская слабость. Но тут он увидел, как Шимма отбрасывает в сторону кусок лепешки, который жевала на ходу, и выхватывает одной рукой меч, другой — передавая Анит свой мешок. Он успел отметить, что Доктор мгновенно принимает шерстяную «трубу» у дочери кузнеца, одним движением высвобождает свой клинок из скатки и делает гигантский шаг вниз по лестнице. Он наблюдал, как Шимма и Анит, будто хорошо обученные воины, «прилипают» к стене и пригнувшись также начинают спускаться…
— …! — выругался Пол по-русски, быстро оглядел лестничную площадку, обнаружил в ящике с песком то ли лопатку, то ли металлический совок с длинной, где-то в метр, ручкой, схватил неизвестный инструмент обеими руками, встряхнул плечами, чтобы правильней улегся на спине мешок, и ринулся вниз за Доктором, обгоняя девушек.
Когда они ворвались в ювелирную лавку с невольным криком, Хтоний — с глухим рычанием, Пол — со звонким «А-а», а Шимма — с диким визгом, в котором чувствовалось смертоносное обещание, Викул уже орудовал обухом топора в гуще приказных.
Другим спутникам кузнеца дела в лавке не осталось, поскольку он за несколько секунд опрокинул на пол с десяток «серых», и путь на улицу оказался свободен.
Рванувшись за Хтонием и Викулом, Пол услышал за спиной отчаянный вопль Симона да Гэ:
— Доктор, простите! У меня дочь!!
Когда все пятеро высыпали на Чайку (Шимма — последней, пятясь и направляя кончик клинка на возившихся на полу ювелирной лавки приказных), их встретила целая толпа.
Вооруженные «серые» стояли полукругом — в три ряда. Их было очень много.
Раздался крик Хтония:
— Требую пропустить! Иначе будет кровь!
Им ответили молчанием. Задний ряд сделал какое-то резкое движение, направляя на беглецов то ли дротики, то ли длинноствольные пистолеты. «Откуда здесь пистолеты?» — успел подумать Пол, и вдруг ощутил легкий укол в шею. У него помутилось в глазах, ноги подкосились, из спины словно вынули позвоночник, а голова завалилась на бок. Как он упал на мостовую Пол уже не почувствовал.
